нального спасения, Российская Коммунистическая рабочая партия, Всероссийская коммунистическая партия большевиков, Всероссийский Коммунистический союз молодежи, Фронт патриотической молодежи, Объединенный фронт трудящихся, Русское национальное единство, Русский национальный собор, Российский общенародный союз, Коммунистическая партия Российской Федерации, Национально-патриотический фронт "Память". Куликов также закрывает газеты (кроме закрытых Ю.Лужковым): "Русский вестник", "Русское воскресенье". "Пульс Тушино", "Наша Россия", "Красная Пресня", "Путь", "Молния", "Союз офицеров".
Центробанку предписано прекратить операции по счетам этих партий объединений и газет.
4 октября. Москва. Мэрия. Распоряжение Ю.Лужкова - префектам административных округов предписывается "опечатать и взять под охрану помещения районных Советов г.Москвы".
4 октября. Москва. Армия. Введение в Москве по приказу коменданта района чрезвычайного положения комендантского часа с 23.00 до 5 утра. В Москве по распоряжению Ю Лужкова проводится этническая чистка и высылаются из города выходцы из Кавказа, Средней Азии; в ходе "чистки" происходят избиения, грабежи, получение взяток и т.д.
4 октября. Москва. Дом Советов. 16.00 - 17.00. Арест "Альфой" Р.Хасбулатова, А.Руцкого, В.Баранникова, В.Ачалова, А.Дунаева, А.Макашова. На машинах, под усиленной охраной они отвозятся в специзолятор.
4 октября. Москва. Дом Советов. Стрельба по Белому Дому продолжается до 17-18 часов.
Источники упоминают разное количество боезарядов, выпущенных из танков по Белому дому. Чаще всего говорится о 12 "болванках". Эту цифру подтверждает и заместитель министра обороны генерал-полковник Г.Кондратьев - ответственный руководитель штурма Белого дома: 10 выстрелов "практическими снарядами и 2 выстрела бронебойно-под-калиберными. "Практический снаряд" - болванка не начиненная тротилом, но в ней имеется трассер. Снаряд не разрывается, он пробивает и разрушает преграду на своем пути. От трассера может произойти возгорание, что и случилось в Белом доме. Бронебойно-подкалиберные снаряды были выпущены, по его словам, "в общем-то случайно - не на ту кнопку нажали" (?) Этот снаряд также не взрывается, не имеет осколочного эффекта.1
4 октября. Москва. Армия. 18.00. Генерал Кондратьев докладывает Министру обороны: если не будет боеприпасов, горючего и поддержки
81
со стороны милиции и ОМОНа, войска придется отвести. По докладам командиров, личный состав блокирующих Белый Дом частей не выдерживает психологического воздействия - требуют замены.
4 октября. Москва. Дом Советов. Ближе к вечеру. Из разных подъездов выходят около 1,5 тыс человек-депутатов, работников аппарата Верховного Совета, обслуживающий персонал, часть добровольцев, защищавших Белый дом. Среди них силовыми структурами проводится селекция: небольшая группа депутатов на автобусах эвакуируется за пределы горящего Белого Дома; подозреваемые в вооруженном сопротивлении отводятся на ближлежащий стадион "Красная Пресня", где создается фильтрационный пункт. Здесь слышны автоматные выстрелы; около тысячи человек, не дождавшись автобусов, уже в темноте пытаются по Краснопресненской набережной и через проходные дворы выйти в город; на их пути стоят ОМОНовцы, начинавшие зверски избивать народных депутатов и других людей, вышедших из Белого дома.
Рассказ народного депутата РФ, секретаря Конституционной комиссии Верховного Совета Олега Румянцева: "...Теперь я знаю, зачем нужны были легенды о снайперах из Белого дома, чтобы оправдать мясорубку, которую они устроили во дворах и подъездах (около Белого дома - авторы)". Мы подошли к дому, альфовцы отстали от нас Из подъезда выскочил ОМОНовец (или милиционер) и заорал: "Ложись сука". Меня втолкнули в подъезд. Пьяная харя схватила меня за бороду: "Иди сюда, жидовская морда". Трижды меня ударили лицом о колено. Потом меня обшмонали, денег не было, забрали маленькое радио "Сони". Несколько раз ударили по корпусу, по почкам. Подъезд был сквозной, меня вытолкнули к выходу. Какой-то офицер (по-моему, это был офицер) шепнул мне: "Во дворе стреляют, бегите к тому подъезду!" Мы побежали к этому подъезду... Вбегаем в подъезд, а там та же картина, тот же ад, только другой круг. ОМОНовцы бьют двух, почему-то раздетых до пояса мальчишек. Совсем мальчишки... защитники Белого дома. Одного так ударили по ребрам автоматом, что хруст костей был слышен. Меня хватают и несколько раз бьют по яйцам... Прикладами нас вытолкнули на улицу, во двор. Во дворе действительно стреляли. Слышны одиночные выстрелы. Передо мной возник ОМОНовец. Передернул затвор... Ситуация: пьяный человек с автоматом, глаза, в которых нет ничего человеческого, у ног его, чуть с боку, лежит чей-то труп.
"Все, сука, прощайся с жизнью," - сказал он, подходя ко мне. Два раза плюнул мне в лицо, заорал: "Поворачивайся!" Я повернулся к нему спиной. "На колени!" и очередь над головой. Я лежал, не было сил встать. Видел краем глаза: из "моего" подъезда вышел депутат Шашви-ашвили, его сбили с ног и стали пинать сапогами. Вышел депутат фах-рутдинов. Как будто с заседания - с портфелем, в галстуке. К нему подскочили ОМОНовцы. Фахрутдинов важно: "Я депутат независимой
82
республики Татарстан!" "Ах, ты, татарва!.." И со всей силы прикладом в голову...
Пока били Фахрутдинова, я встал. И побежал - будь, что будет. Вбежал в подъезд, стал звонить во все квартиры подряд, никто не пускает...
Я: "Пустите! Нас преследуют, я - депутат Румянцев!" А мне: "И х... с тобой!" "Так вам и надо", "У меня дети".
Я перебежал в другой подъезд. Там, на ступеньках сидели Сажи Умалатова, избитый Шашвиашвили, депутат Саенко и еще какая-то женщина, пожилая, сидим. Входит мальчуган, коротко стриженый, в кроссовках. Пахнет от него водкой и кровью. Посмотрел на нас и ушел.
"Ребята, это наводчик!" "Уходим". Мы разделились. Я пошел с этой пожилой женщиной, взяв ее под руку. И вдруг я вижу в глубине двора стоит банда. Такие же, как тот парень, наводчик - стриженые, в кроссовках. Вот тут я физически почувствовал - это смерть. Раздалсля голос из темноты: "Стой! Иди сюда, падла". Смешок. И опять голос: "Ползи!" Мы не сговорились, бросились в пустоту, кусты. Выстрел. Влетели в подъезд, вбежали на второй этаж, позвонили в первую дверь. Она сразу открылась. На пороге женщина. "Я депутат Румянцев". "Мы вас знаем. Входите". У них я отлежался несколько дней".
4 октября. Москва. Морги. Рассказ оператора съемочной группы телепрограммы "ЭКС" Н.Николаева из морга Боткинской больницы: "Морг был переполнен. Трупы лежали вповалку на носилках: валетом, друг на друге. Было много трупов с совершенно обезображенными лицами, на которых были накинуты полотенца..." К подъехавшему к моргу закрытому фургону "стали подвозить трупы, упакованные в полиэтиленовые мешки". ,
4 октября. Москва. Стадион "Красная Пресня". Расстрелы начались в сумерки 4 октября. Кровавая вакханалия продолжалась всю ночь. По данным "Независимой газеты" (6.10.1993 г.) на стадион согнали до 600 "пленных". Для омоновцев-расстрельщиков привозили ящики с водкой "Столичная" в литровых бутылках. Расстреливали в основном рядовых защитников Белого дома, чья смерть не могли "возмутить" мировую общественность. "Пленные оказались как бы безымянными: если у кого и были с собой документы, то их отбирали".
Москва. О числе убытих в Москве 3-4 октября. По официальным данным в Москве было убито 147 человек. (Эту цифру приводил в телеинтервью Б.Ельцин). По Руцкому эта цифра составляет 172 человека. По свидетельству командующего внутренними войсками генерал-полковника А.Куликова - 150-160 человек.
4-5 октября. Москва. Дом Советов. В течение всей ночи горит Белый дом. Прибывшие сюда пожарные команды к тушению пламени не допускаются милицией. Рядом с Белым Домом горит жилой дом, пожарные команды сюда допускаются только под утро.
83
4-5 октября. Москва. Кремль. Начало кампании по роспуску и самороспуску Советов - местных органов представительной власти.
5 октября. Москва. Правительство. Опубликовано обращение Совета министров - Правительства РФ (за подписью В.Черномырдина) к личному составу министерств обороны, внутренних дел и безопасности, в котором сказано, что они "с честью выполнили свой воинский долг... предотвращена угроза гражданской войны.., кровавый мятеж подавлен... у России - великое будущее. И это будущее вы отстояли. Честь вам и слава".
7 октября. Москва. В рамках Указа Президента № 1400 прекращены полномочия Моссовета, райсоветов Москвы и их депутатов.
Москва. День похорон граждан России, погибших в Москве 3-4 октября. 7 октября объявлен днем траура.
18 октября. Москва. Отмена комендантского часа, начало вывода войск, введенных в Москву в сентябре - начале октября.
ЧАСТЬ II Экспертиза
Мы не раз задавали нашим коллегам, друзьям и знакомым, а также, конечно, и себе, вопрос, что послужило непосредственным поводом к событиям 3-4 октября, и получали однозначный ответ: Указ Президента "О поэтапной конституционной реформе в Российской федерации" от 21 сентября 1993 г. Вряд ли наш "опрос" может претендовать на репрезентативность, да и научные проблемы редко решаются большинством голосов, но в данном случае несомненно, что запалом к бомбе, что разорвалась в начале октября, послужили Указ № 1400 и прозвучавшее в тот же сентябрьский вечер "Обращение Президента Б.Н. Ельцина к гражданам России".
Указ № 1400 имеет свою предысторию, которую можно проследить по мемуарам Ельцина и другим источникам. Мемуары - особый вид исторического источника. Они не только субъективны, но и показания перед грядущим судом Истории. Мемуары Б.Н.Ельцина - пожизненные версии о самом себе, вышли в свет в 1994 году, когда до "заслуженного отдыха", на котором обычно и пишутся воспоминания, было еще далеко. Очевидно, Президент своими "Записками" преследовал определенную политическую цель, именно: дать "аутентичную" версию событий, расставить в острой полемике о смысле, причинах и последствиях октября-93 свои весомые, президентские, точки над "и". Трудно сказать,
84
насколько ему это удалось, однако полемисты получили добавочную, и довольно обильную, пищу для размышлений.
Обращаясь к началу гайдаровских реформ (конец 1991 г.), Ельцин как бы мимоходом отмечает, что тоща им была допущена серьезная ошибка: "Я не разогнал Съезд (Съезд народных депутатов - авт.). Оставил Советы". Наступила "эпоха, которая в итоге завела страну в октябрь 93-го года".1 Характеризуя 1992, год Ельцин констатирует факт противостояния парламента против Президента, квалифицируя его как "борьбу за власть".2 "Если бы я раньше понял, - записывает Ельцин, -что этот парламент ни при каких условиях не примет новую Конституцию, что он не способен договариваться, не способен, в конце концов, создавать законы - не было бы октябрьских событий. Не было бы крови".3 Прездоент не говорит, каким чудодейственным средством, позволяющим бескровно сладить с парламентом, он обладал в 92-м, так что читателю приходится полагаться на собственную догадливость.
Наконец, в октябре 1993 г. Ельцин отваживается на решение, к которому шел довольно долго: "Больше такого парламента у России не будет". Он не жалеет бранных слов, когда говорит о Верховном Совете, и ярких красок, когда рисует лучезарное будущее, имеющее наступить после разгона парламента: "С этого момента (20 часов 21 сенятбря -авт.) Россия вступает в новую эпоху. Мы сдираем, счищаем с себя последние остатки грязи, вранья и фальши, накопившиеся за семьдесят с лишним лет. Еще несколько усилий - и нам всем станет дышать легче и свободнее".4
Переходя к Указу № 1400, надо отметить, что несмотря на многообещающее название ("О поэтапной реформе в Российской Федерации")5 речь в нем шла скорее об антиконституционной революции. Отмена ряда статей существующей Конституции и отказ от рассмотрения конституционного проекта, подготовленного комиссией депутата Олега Румянцева (председателем ее, кстати, был сам Ельцин), поскольку тот ограничивал роль Президента известными пределами; роспуск парламента, пусть и далекого от идеала, пусть и склонного к непарламентским жестам и непарламентскими выражениями по адресу Президента и правительства; приостановка деятельности Конституционного суда ("не созывать заседания"), который, прямо скажем, благодаря "активности" (порою объективно необходимой) его председателя Валерия Зорькина нередко выходил за указанные ему законом рамки - во всем этом было весьма мало эволюционное™ ("поэтапности"). Это очевидное обстоятельство трудно было скрыть за потоком риторики, на
85
которую Президент Ельцин говорит, что дал поручение своему ближайшему и довереннейшему помощнику В.Илюшину подготовить проект Указа. У же отмечалось (см. с. 7), что после завершения гражданской войны Б.Ельцин по-другому излагал эту тему. Мемуаристов, как известно, часто подводит память. Не скупился: здесь и "волеизъявление народа", и "осуществление принципов народовластия", и "сохранение единства и целостности Российской Федерации".
Не нужно было быть специалистом в области государственного права, чтобы определить внеконституционность Указа. В нем и последующих действиях Ельцина юристы насчитали около 50 (!) нарушений Конституции, законов о Президенте, Конституционном суде и Прокуратуре. Одним росчерком пера Президент присвоил себе функции Съезда народных депутатов, Верховного Совета и Конституционного суда России. Практически ни один законодательный документ не давал права Президенту делать то, что он сделал.1 Не удивительно, что ни он сам, ни "вся президентская рать" не пытались ссылаться в свое оправдание на какие-либо юридические формулы. Если и нужно было доказательство, что в ельцинской России политическая воля доминирует над правом, то Указ № 1400 его явил.
Как уже отмечалось, по сути сентябрьско-октябрьские события представляли собой антиконституционный переворот, а по форме -гражданскую войну. Обычно под гражданской войной понимается организованная вооруженная борьба за государственную власть; во многих случаях эта борьба ведется между классами или социальными группами, хотя случается, что и между группировками одного класса (классический пример - война Белой и Алой Роз в Англии). Понятно, что отечественного читателя, который, основываясь на российской истории, привык ассоциировать гражданскую войну с тотальным истреблением людей и материальных ценностей, кольцом фронтов, гигантской протяженностью во времени и пространстве, может смутить употребление этого термина по отношению к московским событиям осени-93. Что и говорить, "гражданская война" - звучит обязывающе. Однако, не станем забывать, что войны бывают и региональными и локальными, объявленными и необъявленными, что не обязательно они должны продолжаться несколько лет - иногда и несколько дней или недель вбирают в себя такой глубокий исторический смысл, что его вполне хватило бы на эпоху. Масштаб войны зависит от характера и глубины противоречий между враждующими сторонами, сама она имеет множество проявлений и оттенков.
86
Для нашего сюжета главное, что целью борьбы служила государственная власть, что борьба носила вооруженный характер и что она возникла не спонтанно, не под влиянием вдруг вспыхнувших бурных страстей (тоща бы мы говорили о бунте), а в силу причин, которые противоборствующие стороны видели и учитывали в своих планах, хотя и по-разному их оценивали. Для нас очевидно, что в основе вооруженного противоборства лежало стремление к перераспределению власти, ибо статус-кво не устраивал ни одну сторону, что само противоборство явилось следствием глубочайшего социально-экономического кризиса, поразившего страну, что кризис этот был вызван неудачами в деятельности как правительства, так и парламента, что немаловажное значение имели и интересы новых коммерческих и банковских структур, которые, сосредоточив в своих руках весомую часть бывшей государственной собственности, считали возможным приобрести и соответствующую долю политического влияния. После того как политические методы были исчерпаны, стороны естественным образом, если здесь уместно это выражение, перешли к вооруженной борьбе: еще Клаузевиц заметил, что война есть продолжение политики иными, насильственными средствами.
Адекватному восприятию исторических событий мешает то, что в массе своей люди боятся больших слов, особенно, если слова эти относятся к явлениям, которые можно непосредственно созерцать. Наша жизнь захвачена настоящим, мы втянуты в водоворот повседневной текучки, мы мало склонны относить к истории то, чему мы сами современники и очевидцы. История - это то, что случилось не с нами. Битва при Фермопилах, в которой приняло участие 300 спартанцев в 480 г. до н.э., захватывает воображение сильнее, чем танковый обстрел Белого дома. Скажи зевакам, которые, лакомясь мороженым, прогуливались по Арбату и наблюдали за штурмом Парламента, что им довелось стать свидетелями исторической драмы, они будут поражены, как мольеров-ский герой, неожиданно узнавший, что говорит прозой.
Да, гражданская война - большое слово. Поэтому закономерен вопрос: можно ли все 14 дней и ночей противостояния отнести к состоянию гражданской войны? Ведь не все же это время лилась кровь? Мы полагаем, что ответ на этот вопрос должен быть утвердительным. Конечно, кровопролитие не было постоянным и ежеминутным, но то же самое можно сказать и о гражданской войне 1918-1920 годов, когда случались многомесячные затишья на фронтах, оперативные паузы и т.п. Если учитывать только дни, когда велись боевые действия, то, возможно, вся четырехлетняя война красных и белых уместилась бы в относительно сжатый срок.
Ретроспективно, можно сказать, что гражданская война готовилась, пусть и неосознанно, с 1992 года. Противостояние законодательной и исполнительной властей разворачивалось в основном на Съездах народных депутатов, за перипетиями которых не всегда было легко разгля
87
деть главный вопрос - вопрос о власти, полномочиях. Впрочем, нередко это главное прорывалось наружу в беспощадно-ясных формах. Так, на VIII Съезде (декабрь 1992 г.) Борис Ельцин выступил с обращением к гражданам России, в котором обстановка, создавшаяся на Съезде, была охарактеризована как "невыносимая". Президент обвинил Съезд и Парламент в том, что они блокируют гайдаровские реформы и чинят труднопреодолимые препоны в работе правительства и Президента. Итогом ожесточенной полемики, в ходе которой стороны не скупились на язвительную критику и сенсационные обвинения, явился компромисс: Ельцин, не раз повторявший, что Гайдара он "не отдаст", вынужден был согласиться на премьерство Виктора Черномырдина, а Съезд опасавшийся прямых волеизъявлений народа из-за возможных манипуляций общественным мнением, не санкционировал проведение референдума по поводу доверия Президенту и проводимой им социально-экономической политики.
IX Съезд народных депутатов (март 1993 г.) внес в повестку дня вопрос об импичменте Президента, и немного голосов не хватило для принятия такого решения. Борьба достигла такого накала, что Председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов обвинил Президента и его окружение в "призывах к бунту", и надо сказать, что такое обвинение было не очень большим преувеличением. Неожиданное явление Президента рабочим ЗИЛА выглядело так, будто он готов вывести рабочих на улицы в случае, если решение об импичменте состоится. Возможно, уж в этот момент и Президент, и Верховный Совет ясно осознали, что мир между ними невозможен.
Говоря о "гражданской войне", мы не ищем лавров первооткрывателей, ибо они по праву принадлежат Борису Ельцину. Вспоминая о дне 23 сентября, когда было совершено нападение на здание бывшего штаба Объединенных вооруженных сил СНГ, он в своих "Записках" констатирует, что это был акт "необъявленной гражданской войны", которую, как он утверждает, "пытался развязать Белый дом". В дневниковой записи от 3 октября он подтверждает: "Война самая страшная. Гражданская". И, подобно комсомольцам из известной песни, одному из которых "дан приказ на Запад", а другому - "в другую сторону", Ельцин 3 октября записывает: "Я улетал (из подмосковной Барвихи в Кремль - авт.) на гражданскую".1 Скажем также, что гражданская война становится для Ельцина предлогом и средством для выхода из тупиковых ситуаций. Октябрьская война 1993-го явилась началом серии локальных гражданских войн в России.
* * *
Смысл сентябрьско-октябрьской драмы трудно постичь вне контекста тогдашних общественных умонастроений, позиций политических
Ельцин Борис Записки Президента. С. 369, 378, 380.
88
партий и движений. Эти умонастроения и позиции необходимо рассматривать в динамике, столь характерной для периода с августа 1991 года, когда Президент Российской Федерации Борис Ельцин, его соратники Руслан Хасбулатов, Александр Руцкой и другие оказались триумфаторами, действовали единой командой и руководствовались, как им казалось и о чем они не раз заявляли, одной идеологией, в основе которой лежал антикоммунизм.
В течение 1991-1993 гг. Россия претерпела существенные трансформации в социально-экономической и политической сферах. Реформы, инициированные правительством Ельцина-Гайдара (по неясным основаниям их называют переходными от социализма к капитализму), столкнулись со значительными трудностями. В то время как настроение граждан во многом определяется уровнем их материального благосостояния, первым зримым результатом реформ явилось резкое обнищание народа.
Социологические опросы, регулярно проводимые Институтом проблем парламентаризма, неизменно показывали критическое число респондентов, указывающих, что бурный рост цен "выдержать невозможно". В обществе усиливалось разочарование; значительная часть интеллигенции и многие из тех, кто поддерживал Ельцина в его противостоянии ГКЧП, отшатнулись от курса "шоковой терапии", в котором шока было с избытком, а терапии не просматривалось. Немаловажное значение имела позиция армии. Генералитет был недоволен внешнеполитическими уступками, форсированным выводом войск из обжитых военных городков в Германии и Польше и переброской их, что называется, в "чистое поле"; офицерский корпус, деморализованный нападками средств массовой информации, удрученный низкой зарплатой, которая к тому же выплачивалась нерегулярно, глухо роптал. В общем, усиливающееся с каждым днем социальное напряжение было неоспоримым фактом, заставляющим с собой считаться.
К осени 93-го это напряжение достигло степени кризиса, который разрешился сентябрьско-октябрьскими событиями. Парламент, вставший в оппозицию Президенту и проводимому им политическому курсу, стал органическим центром, вокруг которого кристаллизовалось недовольство и оппозиция. Этим объясняется то обстоятельство, что бурные события в Москве отозвались, хотя и недостаточно громко , в провинции. Так уж исторически сложилось, и опыт российских революций это убедительно доказал, что вопрос о государственной власти решается в самом ее сосредоточении. Камень всеща падал в центре, от него расходились круги, и чем дальше - политически и географически - тем слабее,
"Шоковая терапия" - далеко не единственная причина сужения социальной базы режима, установившегося после краха ГКЧП. Большую роль в этом процессе играли факторы социально-психологического порядка. Во-первых, ограбленные и обманутые в ходе передела государственной собственности люди утратили доверие как к Президенту, так
5 Зевелев А., Павлов 10. *.
89
к Верховному Совету. Во-вторых, распад Советского Союза больно ущемил национальную гордость россиян: привыкшие гордиться тем, что являются гражданами сверхдержавы, они с трудом мирились с мыслью, что теперь им придется жить во второразрядной державе, которая нуждается в гуманитарной помощи Запада и валютных интервенциях Всемирного Валютного Фонда. В-третьих, под влиянием этих и других факторов в обществе усилились ностальгические мотивы. Причем, это была ностальгия не по временам Горбачева, которого многие считали предтечей Ельцина и его окружения, и даже не по временам брежневского "застоя", когда "колбаса была дешевой". Ностальгия простиралась дальше и доходила до вздохов по сталинским временам. На уровне обыденного сознания дело сводилось к формуле: "При Сталине был порядок", а в ходе научных дискуссий в оборот вводились концепции "просвещенного авторитаризма" и т.п. теории, призванные как бы обосновать грядущий антиконституционный переворот. В этом же плане средства массовой информации преподносили Ельцина как сильную личность, как человека, который единственный может спасти Россию.
Кто безоговорочно поддержал Президента? Это были разнородные по своему происхождению, целям и задачам группы. В первую очередь укажем на такую знакомую, хотя и адаптировавшуюся к новому порядку вещей номенклатуру. Бывшие цековские, обкомовские и горкомовские аппаратчики, в свое время проверенные КГБ и орграспре-дотдельскими кадровиками, стройными рядами влились в администрацию Президента. Они даже не переменили кабинеты, поскольку, по выразительному совпадению, президентская администрация обжила тот же комплекс зданий на Старой площади, где до нее размещался ЦК КПСС. Конечно, номенклатура претерпела качественные изменения. Рекрутированная из брежневской и горбачевской элит, привыкшая повиноваться лишь Первому, теперь, присвоив многомиллиардную государственную собственность, она стала "слугою двух господ": не только (и может быть не столько) Президента, но и банковских и коммерческих кругов, с которыми она прочно срослась. Ныне можно говорить даже о личной унии президентских и коммерческих структур: редкий банк или торговая фирма обходятся без того, чтобы иметь в своем штате консультанта или члена правления бывшего крупного правительственного чиновника, бывшего генерала КГБ и т.д.
Никто яростнее Ельцина, в период его восхождения к власти, не обрушивался на привилегии номенклатуры, никто задушевнее его не клялся искоренить это зло. Но и никто, придя к власти, так быстро не забывал своих обещаний. Все то, что раньше именовалось с многозначительной приставкой "спец-", при Ельцине ожило, умножилось, расцвело пышным цветом. Разница с брежневскими временами заключалась не только в том, что бывшие государственные дачи и особняки-крепости ельцинской номенклатурой приватизировались, но и в открытом и, можно сказать, бесцеремонном характере этого присвоения. Если
90
старая партийная номенклатура пользовалась незаконными привилегиями под сурдинку, так сказать, "с большевистской скромностью", то новая - на виду у всех. В прессе и ТВ появились разоблачительные материалы, но они не вызывали никакой официальной реакции. Если Сталин повязывал своих соратников кровью, то Ельцин первоначально это делал собственностью. Сужение социальной базы своего режима Президент пытался компенсировать ростом числа чиновников, как в центре, так и на местах* и их откровенным подкупом; достаточно в этой связи упомянуть о 3 миллионах персональных машин, на содержание которых тратится в два раза больше средств, чем на общественный транспорт страны. Как не вспомнить Троцкого, который уже в начале 30-х годов отмечал "дачно-гаремный характер" сталинской бюрократии...
"Коллективный Распутин" - такое словцо в пылу полемики обронил Аман Тулеев, председатель Кемеровского областного Совета, недавний соперник Ельцина на президентских выборах. Возможно, он и не подозревал, насколько прочно войдет в обращение этот образ в качестве емкой и выразительной характеристики окружения Бориса Ельцина. В общих чертах, "коллективный Распутин" - это власть, осуществляемая командой Перзидента и от его имени. Более того, зачастую "коллективный Распутин" подменяет Президента, а в экстремальных ситуациях ставит его под свой контроль.
Утверждают, "короля играет свита". Из кого же она состоит? Сначала - обобщенные анкетные данные или, как говорят старые кадровики, "обьективка".1 Средний возраст - от 48 до 52 лет, пора творческого расцвета.2 Образование, по российским стандартам, довольно высокое; достаточно упомянуть, что 51% из первого эшелона имеют ученую степень кандидата или даже доктора наук, чаще всего - экономических, а во втором - 48.3 Такая насыщенность "остепененными" для политического Олимпа России - явление новое. В сталинском окружении преобладали недоучки, в хрущевском и брежневском - недоучки с дипломами, только при Горбачеве в числе его ближайших помощников появ-
5*
91
ляются академики Александр Яковлев и Леонид Абалкин. (При Брежневе академиком был только Б.Пономарев).
Другим новым явлением является включение в президентскую команду представителей директорского корпуса. Если ранее в составе руководства они исчислялись единицами (самые яркие - Н.Вознесенский, А.Косыгин, Н.Рыжков и др.), то теперь счет пошел на десятки, причем занимают они ключевые посты (упомянем только о Викторе Черномырдине, премьере правительства, Юрии Шафраннике, министре топливной промышленности, то есть основной экспортной отрасли и Владимире Шумейко, председателе Совета Федерации).
Любопытны данные о партийности. 95% политической элиты выходцы из КПСС, более одной трети прошло через различные ступени коммунистической иерархии. Четверть членов президентского окружения (т.е. лица, которые занимают посты, предусматривающие подготовку и принятие решений общегосударственного значения) находилась на высоких должностях при прежних властях. Расшифровка этой данности показывает, что рекрутация ельцинской когорты происходила так: из партийных органов - 21,2 %, из советских - 63,6 %, из хозяйственных -9,1 %, из других -6,1 %. А это не только факт биографии или пункт анкеты, но и стиль жизни, а беря шире - мировоззрение. Руководящее капээсэсовское наследие вошло в генетический код этих людей. То же лицемерие, тот же цинизм, та же ложь и неумение понять объективные закономерности общественного развития. Большинство их взрослело в атмосфере брежневского "застоя" и уже этим обусловлено их отличие от "шестидесятников", этих детей ХХ-го съезда КПСС, с их историческим оптимизмом, идеализмом и даже романтизмом.
Важно отметить и время вхождения этих людей в окружение Ельцина. Это были 1990-1991 годы, годы распада СССР и форсированного курса на суверенитет России. Это - люди, привычно нацеленные на конфронтацию, на экстремальные ситуации; их удел скорее разрушение, нежели созидание. Они не склоны к компромиссу, что в наибольшей степени соответствует доминанте в характере их патрона.
В любом аппарате, подменяющим политику политиканством, процветают интриги, карьеризм и страшное явление - клановость. Не избежало этой участи и окружение Ельцина, в котором наблюдатели отмечают три группировки - свердловчане - президентские земляки, люди из еш личной охраны и, наконец, "тушинские перелеты" из бывшего Верховного Совета.
По аналогии с брежневской "днепропетровской мафией" президентских земляков именуют "свердловской мафией". В основном это бывшие партработники обкомовского уровня, окружавшие Ельцина в бытность того первым секретарем Свердловского обкома КПСС и сделавшие московскую карьеру исключительно благодаря своему боссу. Ничем иным их феерический взлет не может быть объяснен; было бы какой-то политической аномалией, если бы обнаружилось, что целая группа работ
92
ников регионального масштаба проявила рьяные способности к деятельности общегосударственного масштаба. Конечно, "нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики", но в этом сталинском изречении имеется в виду партия в целом, а не десяток - другой коммунистических функционеров из Свердловска. Естественно, выходцы из Свердловска в высшей степени пронизаны корпоративным духом и личной преданностью Борису Ельцину, они отлично понимают, что с его падением закатится и их звезда.
В этой группе ведущее место принадлежит первому помощнику Президента В.В. Илюшину, бывшему вожаку свердловских комсомольцев, которого Ельцин держал при себе как в ЦК КПСС, так и в Московском горкоме партии. Заметной фигурой является и О.И. Лобов, бывший второй секретарь Свердловского обкома, второй секретарь Компартии Армении (фактически наместник Москвы в этой Закавказской республике), с 1993 г. занимающий пост секретаря Совета Безопасности РФ. О степени ельцинского доверия к нему говорит тот факт, что в момент августовского путча 1991 г. именно Лобову было доверено руководство "запасным" правительством в Свердловске.
К первой тройке свердловчан по праву должен быть отнесен и Геннадий Бурбулис, хотя он сам и отрицает свое давнее знакомство с Ельциным. Именно он, рядовой преподаватель научного коммунизма, этой самой догматизированной части партийной идеологии, становится рядом с Ельциным в Верховном Совете СССР и в "Межрегиональной группе", включающей в себя наиболее радикальную часть депутатов. Как тень Ельцина, он следует за ним к высотам власти, превращаясь -в скромной должности госсекретаря во второго человека в стране, оттесняя на третий план даже вице-президента. Его квазиученость, менторский тон, снисходительное презрение к людям образовало вокруг него политический вакуум. В зависимости от степени антипатии к нему его называют "серым" или "черным кардиналом", на время он превращается в "альтер эго" Ельцина - но только на время. В конце концов сопровождающая Бурбулиса аура отторжения заставляет Ельцина расстаться с ним. Бурбулис пытается быть нужным в бурные дни осеннего противостояния 1993 г., но в его услугах не нуждаются. По крайней мере -пока.
Накануне гражданской войны-93 и после ее завершения беспрецедентно возрастает роль генерала А.В. Коржакова, возглавившего Службу безопасности Президента. По словам Ельцина, Коржаков отличается "острым умом и наблюдательностью". Вместе с М.И. Барсуковым, начальником Главного управления охраны РФ и комендантом Кремля, Коржаков оказывает влияние на решение многих государственных дел.1 В рейтингах, составляемых на основании экспертных оценок,
93
Коржаков в последнее время выходит на второе место, сразу же вслед за премьером Черномырдиным.
Те, кого мы по очевидной исторической аналогии назвали "тушинскими перелетами", появились в окружении Ельцина накануне осеннего кризиса 1993 г., а также в дни гражданской войны и сразу после ее завершения. Тут и руководитель президентской администрации Сергей Филатов, и спикер Совета Федерации Владимир Шумейко, и заместитель Филатова Сергей Красавченко и руководитель Центризбиркома Н.Рябов и многие другие. Сменив беспокойные депутатские скамьи на административные кресла, они, как им кажется, приобрели устойчивое положение. Однако, вряд ли это так на самом деле: им никогда не одолеть "свердловскую мафию" или людей из охраны, близких телу и уху Президента, к тому же в России, впрочем, как и везде, ренегаты -перебежчики не пользуются уважением. В этом же ряду мы находим Дмитрия Волкогонова, бывшего армейского политработника, генерала, историка, прославившегося своими книгами о Сталине, Троцком и Ленине, которые, впрочем, не все критики, в том числе и авторы, относят к научным.
В последнее время в окружении Президента стали появляться интеллектуалы (А.Лифшиц, Ю.Батурин, Г.Сатаров, Е.Ясин), но пока неясно, случайность это или тенденция. Во всяком случае, можно говорить о том, что в президентском окружении оказались две ветви - "силовая" и "интеллектуальная". Пока превосходство остается за первой.
Клановость президентского окружения порождает в нем перманентную борьбу, целью которой является близость к Ельцину. Между главой администрации Филатовым и первым помощником Ельцина Илюшиным идет постоянное "перетягивание каната", на журналистском сленге оно получила название войны "администраторов" и "канцелярии". Сила Илюшина заключена в его давней "укорененности" при Президенте, он определяет круг лиц, вхожих к Ельцину, и набор документов, попадающих на стол к Президенту. "Люди Илюшина" оказывают наибольшее влияние на умонастроения Ельцина через контролируемые ими экспертно-аналитические структуры при .Президенте России.
О нравах, царящих в команде Ельцина, рассказывает человек, которому можно доверять - мы имеем в виду Алексея Казанника, в 1989 г. уступившего свое место в Верховном Совете СССР будущему Президенту, ставшего затем членом Президентского Совета, а в 1993 г. -Генеральным Прокурором. После своей драматической отставки весной 1994 года он признал "глубокое разочарование в Борисе Николаевиче и его окружении". Если несколько лет назад ему казалось, что Президент стоит на позициях закона и болеет за государственные интересы, то за пять месяцев работы в качестве Генерального прокурора он резко переменил свое мнение. Казанник поразил общественность, заявив, что в окружении Ельцина есть люди, которые могут подписать любой Прези
94
дентский Указ - о назначении или смещении должностных лиц и даже о ликвидации какого-либо министерства. Что касается самого Ельцина, то по оценке Казанника, "он так и не смог подняться выше секретаря обкома".1
Аппаратные противоречия иногда заходят так далеко, что иногда в недрах ельцинской номенклатуры возникает даже мысль об его устранении. Не кто иной, как Геннадий Бурбулис, то ли проверяя на прочность Президента, то ли напоминая ему, что "короля играет свита", позаботился, чтобы информация на этот счет стала достоянием общественности. "Непосвященным", то есть нам с вами, читатель, подбрасывается расхожая мысль, что Ельцин исчерпал свой "демократический ресурс", спел свою "лебединую песню". Ельцинской же команде еще раз разъясняется, что пойдя ко дну, Президент и ее потащит за собой.2
Наблюдатели отмечают появление в социальной структуре современной России слоя "новой бюрократии", которая отражает интересы класса "новых русских".3 Они не случайно поддержали Ельцина, это был глубоко осознанный выбор: если бы пал Президент, их быстро растущей силе пришел бы конец, ибо Ельцин был олицетворением их собственности и власти.
Вместе с Ельциным были элитные воинские части. Если Вооруженные силы в целом колебались между Парламентом и Президентом, а еще более хотели остаться нейтральными, то командование дивизии им. Дзержинского, Таманской дивизии, Кантемировской дивизии, часть офицеров госбезопаснсти и прежде всего офицеры президентской охраны стали на сторону Ельцина. Чтобы завоевать их расположение, Ельцину пришлось потрудиться: накануне событий он объехал эти подразделения, всюду обещая повышение жалованья, квартиры и другие блага. Между прочим это лишний раз доказывает, что спонтанность событий была только внешней.
Теперь о- "силовиках" с другой стороны. Одним из первых указов Александра Руцкого в качестве и.о. Президента России был указ о назначении силовых министров. Масштаб задач, поставленных перед ними, по необходимости был далеко не министерским: формировать вооруженные силы, преданные Верховному Совету, вести разведку и контрразведку, перетягивать на сторону Парламента колеблющихся офицеров и генералов, хранить и приумножать имеющееся в Белом доме оружие. Сам Руцкой постоянно вел переговоры с командованием
95
военных округов и флотов, уговаривая их перейти под юрисдикцию вновь назначенного Президента. После того как выяснилось, что эти переговоры безуспешны, Руцкой меняет тактику и, резко понижая уровень своих притязаний, пытается воздействовать на отдельные части, военные академии и училища. Но и здесь его ждало разочарование. Лишь несколько частей и офицерских групп заявили о своей поддержке Конституции. Так, 26 сентября заявила о солидарности с Парламентом группа офицеров госбезопасности Иркутской области, 27-го оргкомитет офицерского состава кораблей и частей Северного флота отверг Указ № 1400 и признал полномочия нового министра обороны В. Ачалова. В этот же день в Белый дом пробился отряд "Днестр" и группа ОМОНовцев из Риги и Вильнюса. Вскоре ряды защитников Парламента пополнились частями батальонов спецназа "Дельта" и "Гром", а также немногочисленными народными дружинами.
Перечень военизированных формирований, ставших на сторону Парламента, будет неполным, если не упомянуть об отряде Баркашова, лидера партии "Русское национальное единство" (РНЕ) (несомненно, фашистская партия, ставящая целью захват власти путем насилия).
Кроме Баркашова на стороне Верховного Совета выступили и другие открыто фашистские организации. Одной из них в Санкт-Петербурге была Народно-социальная партия, во главе которой стоял бывший милиционер Ю.Беляев. По его словам, "его пригласили определенные политические лидеры, сказали они, - надо попытаться в Питере организовать свой Белый Дом, чтобя оттянуть от себя силы в Москве". Беляев сформировал отряд из боевиков, отвоевавших в Югославии, лишь "трусость" руководства облсовета не довела ситуацию до кровавой развязки.1
"Всеядность" Руцкого, Хасбулатова и других вождей Парламента, позволивших встать в ряды своих защитников отечественным чернору-башникам, заслуживает осуждения. Скорее политиканы, нежели политики, они рады были любой поддержке, откуда бы она исходила, как бы не отдавая себе отчет в том, что баркашовцы у стен Белого дома, одним фактом своего присутствия отталкивали от него подлинно демократические, народные силы. Возможно, в этом одна из причин того, что массовой поддержки Парламент не получил,оставшись беззащитным перед превосходящими силами Президента.
Если говорить о собственно военно-организационных аспектах осеннего противостояния в Москве, а, проще, о том, почему в конечном счете армейские части пошли за Ельциным, а не за Руцким и Хасбулатовым, то надо указать на два коренящихся в специфической армейской психологии фактора. Во-первых, военные, уж таково их ремесло, люди дела, а не слова. Поэтому риторика, словопрения, в которых погряз Верхов
96
ный Совет, импонировать им не могли. Немногословный Президент, редко появляющийся на публике и не балующий общественность частыми выступлениями (вспомним Сталина), в глазах офицерского корпуса выглядел симпатичнее. Во-вторых, офицеры - это люди присяги и дисциплины. Президент - это Верховный Главнокомандующий.
Разрыв с присягой принципом единоначалия и неукоснительной дисциплиной для военнослужащего связан с серьезным психологическим потрясением, даже шоком. Отважиться на подобное могли немногие, и Руцкому, бывшему боевому генералу, следовало бы это учесть.
Особого разговора заслуживает позиция интеллигенции. Если отбросить ее безмолвствующую половину, чье кредо выражается формулой "чума на оба ваши дома", то можно говорить о расколе интеллигенции на три части. Первая безоговорочно поддержала Бориса Ельцина, рассматривая его как гаранта против реставрации социалистического строя. Так, актриса Лия Ахеджакова в своем выступлении по телевидению вечером 3 октября возложила ответственность за происходящее на Верховный Совет; что же касается Президента, то он, по ее мнению, "до конца ждал, чтобы не пролить кровь, чтобы не оказались мы опять виноватыми". В этом "мы" - полное отождествление себя с Президентом, не случайно он высоко оценил выступление Ахеджако-вой в своих мемуарах. Закончила актриса предупреждением: "Нам грозят страшные вещи. Снова придут коммунисты".
Другая группа интеллигенции столь же безоговорочно поддержала Верховный Совет. В первую очередь, речь идет о тех, кто вопреки господствующей ориентации на вестернизацию страны твердо держался концепции самобытного пути России (А.Проханов и др.) или стоял на национально-государственных позициях. Так, Станислав Говорухин прислал Руцкому записку: "Я с вами! Держитесь! Мы тоже боремся". 29 сентября собрание интеллигенции, созванное общественной организацией "В защиту демократии", обвинило Ельцина в том, что он своими действиями поставил страну на грань гражданской войны. Показательно, что большая часть бывших диссидентов, проживающих за границей, фактически солидаризовалась с Верховным Советом. Андрей Синявский, Вадим Максимов и Петр Егидес, отбросив в сторону свои тактические разногласия, осудили расстрел Белого дома.
Наконец, третья часть интеллигенции выступила с подлинно гуманистических позиций; не разделяя россиян на правых и виноватых, она устами известного актера Иннокентия Смоктуновского призвала к примирению: "Не надо крови ни тех, ни других. Мы так настрадались во время Великой Отечественной войны (И.Смоктуновский - участник этой войны - авт.). Шанс договориться обязательно есть... Мы получили прекрасную возможность, можем быть свободными. Почему же мы так неразумно используем эту свободу, эту возможность? Только мир! Пусть будет мир и мир! Другого слова я не знаю". К сожалению, крик этой благородной души не был услышан.
97
Большой интерес представляет вопрос о поведении партий и движений в гражданской войне. Какие партии и движения выступили на стороне Президента? Прежде всего надо отметить поддержку движения "Демократическая Россия" и выделившейся из него партии "Демократический выбор России" (Е.Гайдар). К ним присоединились "Российское движение демократических реформ" (Г.Попов, А.Собчак), Партия экономической свободы (К.Боровой), Лига кооператоров и предпринимателей России, Конференция общественных комитетов поддержки российских реформ (ОКРР), Общественный комитет демократических организаций России (ОКДОР) и некоторые другие. Все эти партии и движения традиционно ориентировались на Бориса Ельцина, конечно, не могли отвернуться от него в момент, когда решалась политическая судьба Президента, следовательно, и их судьба. Их судьба - здесь решающее.
В анализе расклада политических сил в сентябре-октябре 1993 г. невозможно пройти мимо двух обстоятельств. Во-первых, это позиция недавних союзников Ельцина по "Межрегиональной группе". Если Бурбулис, Полторанин, Волкогонов без колебаний стали по ельцинскую сторону баррикад, то такие деятели, как Ю.Афанасьев и Г.Старовойтова, предпочли стать "над схваткой". Косвенное объяснение этому мы находим в одном из интервью Юрия Афанасьева (1995 г.), в котором он в качестве причины своего отхода от политической деятельности указывает на ее аморальность. Это так. Тем более, что осуждено кровопролитие в Москве как преступление в числе "немногих в истории человечества". Будущее покажет истинность устремлений профессора.
Во-вторых, пародоксальной выглядела поддержка "демократического" Президента партией Жириновского (ЛДПР). Созданная в 1989 году "сыном юриста" Либерально-демократическая партия России своими популистскими и великодержавными лозунгами и методами действий, напоминает, по мнению ряда экспертов, национал-социалистскую партию Германии. Сходство усиливается, когда обращаешь внимание на внутреннее строение этих двух партий: во главе и той и другой - единоличный руководитель - фюрер. Безудержная демагогия, обещания дешевой водки, всеобщего процветания и величия России, трактуемого в имперском духе, - все это на президентских выборах 1991 года принесло Жириновскому более 6 миллионов голосов (8% от принимавших участия в голосовании) и позволило ему занять третье место после избранного Президентом Бориса Ельцина и бывшего премьера правительства СССР Николая Рыжкова. Тот же стиль предвыборной агитации принес партии Жириновского значительный успех и на выборах в Государственную думу (декабрь 1993 г.). Замечено, что ЛДПР не имеет системы идей и взглядов, что ее стихия - экстремальные ситуации.
Окрыленный этими победами, Владимир Жириновский не сомневается в том, что на следующих выборах Президентом России станет именно он. Тут не столько трезвый расчет шансов, сколько свойствен
98
ная людям его склада интуиция и вера в собственные силы. Естественно, что лидер с такими амбициями, всегда выступавший за сильную единоличную власть, должен быть против Верховного Совета с его лозунгом "Вся власть Советам!" Парламентская республика с номинальным Президентом или Президентская республика со слабым законодательным придатком - для Владимира Жириновского выбор не представлял никаких трудностей и был очевиден. В сентябре-октябре 1993 г. он поддерживал не политику Президента, но его пост, которым вскоре рассчитывал завладеть. По этим же соображениям он обеспечил поддержку своей партии президентскому проекту Конституции на референдуме в декабре 1993 г. - ведь эта ныне действующая Конституция оставляет за Президентом столь широкие полномочия, что от них до личной диктатуры, о которой не может не мечтать Жириновский, один небольшой шаг.
Партийная поддежка Верховного Совета тоже была довольна внушительна. Доминирующую роль играли коммунистические и прокоммунистические партии, а также партии открыто-фашистского толка. Наиболее влиятельной являлась Коммунистическая партия России (КП РФ) во главе с Геннадием Зюгановым. Руководство Парламента использовало то обстоятельство, что КП РФ располагала хорошо организованными структурами как в центре, так и на местах и неукоснительно подчинялась партийной дисциплине. Через разветвленную сеть своих "первичек" коммунисты имели возможность окоазывать влияние на широкие массы. На руку лидерам Верховного Совета был и тот факт, что КП РФ в общественном сознании уже не отождествлялась с бывшей КПСС (хотя и провозглашала себя ее наследницей), так как оперировала идеологемами, заимствованными у западных еврокоммунистов и социал-демократов и соглашалась на рынок, пусть и "социально-ориентированный". Но это вовсе не значит, что , заимствовав идеи многоукладное™, эта партия стала социал-демократического типа, так как для этого необходимо наличие гражданского общества и демократии. Партия делала акцент на борьбе с преступностью и коррупцией, гарантиях приемлемого жизненного уровня трудящихся, восстановлении на добровольной основе союзного государства. Особую привлекательность стратегии КП РФ придавала ее ориентация на сохранившиеся коллективистские традиции населения. В последнее время КПРФ ориентируется на державность и даже православие.
Под влиянием коммунистов находились силы, пытающиеся реанимировать комсомол. В 1993 г. активно действовали прокоммунистические молодежные организации под руководством Игоря Малярова; их члены были всюду, где происходили схватки между сторонниками Парламента и Президента, прорывались к Белому дому, когда он был уже блокирован.
Верховному Совету симпатизировала Партия Труда (лидеры -А.Бузгалин и Б.Кагарлицкий), Социалистическая партия трудящихся
99
(СПТ) во главе с Людмилой Вартазаровой, различные социал-демократические группы и объединения. СПТ стремилась создать Конгресс левых демократических сил и Объединенную социалистическую партию, но безуспешно. Организационная рыхлость помешала партиям и движениям социал-демократического толка заявить о себе осенью 1993 года как о серьезной силе.
Ударным кулаком Верховного Совета явились движения "Трудовая Москва", "Трудовая Россия" и др. Эти движения, особенно "Трудовая Москва" во главе с неистовым Виктором Анпиловым, уже давно зарекомендовали себя как экстремистские, цели которых состояли в разрушении, а не в создании. Их влияние обусловлено тремя моментами: игрой на низменных инстинктах отчаявшихся людей, безудержным популизмом, использование ошибок и промахов исполнительной власти. Активисты "Трудовой Москвы" были первыми всюду, где проливалась кровь: на Смоленской площади, у здания бывшего СЭВ, возле телецентра "Останкино". Их радикализм блокировал достижение компромисса, а злая энергия сообщалась лидерам Парламента, провоцируя последних на резкие жесты и заявления. В определенном смысле Парламент стал заложником Анпилова и ему подобных.
Еще большим экстремистом, как уже отмечалось, показала себя фашистская партия "Русское национальное единство" (РНЕ). Ее лидер - А.Баркашов, именует себя "героем обороны Белого дома".
Запрещенная в 1993 году, РНЕ ныне набирает очки; сентябрьско-ок-тябрьский кризис послужил ей трамплином для прыжка в большую политику. Фашисты заявляют, что они намерены баллотироваться в парламент, усилить свое влияние в регионах (уже созданы их структуры в Санкт-Петербурге, Калининграде, Приморском крае, на Ставрополье и др.).
В арсенале Ельцина и его окружения оказалась и такая действенная мера поддержки, как раскол депутатского корпуса. Это была многоцелевая стратегия: тут и "идейная" вербовка потенциальных сторонников из числа депутатов, и давление на колеблющихся, еще не определившихся в своих симпатиях, и соблазнение слабых и неустойчивых постами в президентской администрации и прочими "борзыми щенками".
Начиная с 22 сентября, команда Ельцина реализует комплекс мероприятий, направленных на снижение значимости предстоящего X Съезда народных депутатов. Раз не удалось его сорвать, надо попытаться лишить его легитимности - таков замысел президентской стороны. Лучшее для этого средство - отсутствие кворума. 23 сентября Борис Ельцин подписывает, пожалуй, второй по значимости после Указа № 1400, Указ № 1435 "О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 гг.", суть которого в элементарной "покупке" депутатского корпуса. Президент предложил свою цену крупномасштабную, царскую: гарантировалось денежное пособие в размере годовой зарплаты, сохранение и озакрепление ранее выделен
100
No comments:
Post a Comment